Ангел на крыше

Вчера он снова пришел на крышу,
Сказал, что устали от неба крылья,
А ветер пел все тише и тише,
И сны-чудеса зарастали пылью.

А он зачем-то пришел с букетом,
С охапкой мокрых, поникших маков,
Сказал, смущаясь: "Нашел их где-то
Среди перекрестков дорожных знаков".

Мы просто молчали, сидев на перилах,
Смотрели на город и старую башню,
На цепь фонарей разбито-унылых,
И от высоты мне немного страшно.

А дождь все сильнее, и небо все дальше,
И он молчалив был и странно недвижим,
И мне все казалось, что он был и раньше,
Тот ангел, что как-то пришел на крышу.

И если проснемся мы здесь, а не там,
То я не хочу взрослеть,
Я буду встречать корабли в небесах
И гимны о ветре петь.

И если наутро начнется бой,
И первой распнут любовь,
то мы воскресим ее в наших сердцах -
До капли отдав свою кровь.

И если весь мир начнет воевать
За покой и отмену смен,
То ночью, пока огни города спят,
Я буду ждать перемен.

И если мне встретится Мудрый Сфинкс,
То я захочу понять -
Возможно ли просто быть рядом со мной -
Не чтобы что-то отнять.

И если когда-нибудь солнце подаст
Мне небом ниспосланный знак,
Тогда я уйду. И если так будет,
То пусть будет именно так.

Таем в мартовской сирени
Недописанной картины,
Растворяемся в объятьях
Непроснувшегося солнца.

Сладко-сладко... а на сердце
Тройной плащ из паутины.
Недолюбим, недоскажем,
Позабудем, разойдемся.

Тихо-тихо дождь по крышам.
Слышишь? Где-то гаснут звезды,
Где-то ты о чем-то пишешь,
Где-то я о зачем-то плачу.

За окном погасли лампы,
Скоро полночь, слишком поздно -
Даже если что-то вспомним,
Это ничего не значит.

Мы оставим все до завтра,
Обещав, что все исправим.
И заснем, на миг забывшись
В полупризраках и тенях.

Завтра снова позабудем
(по стандартной схеме правил),
И растаем постепенно
В бледной мартовской сирени.

Июльский дождь

В нетерпеньи сидеть у окна,
Дожидаясь закатного ветра,
Тихо петь колыбельные лета
Облакам серебристо-серым.

И услышать дождь - самый первый,
Самый звездно-сиренево-теплый,
Убежать по заветным тропам,
Танцевать под ночными слезами.

Потянуться к звездам руками,
Целовать обнаженное небо,
И смотреть неверяще, слепо
На рожденье июльского солнца.

Пить и пить до самого донца
Умирающее новолунье,
Закружиться на грани безумья,
Так, что сердце почти не дышит,

И упасть в траву и услышать
Гимны грозам и терпкому лесу,
И вдыхать ваниль поднебесья,
И себя забыть на мгновенье.

Софья Лаговская

Чай со сливовым вареньем

Потемнело, загустело, засливело,
Будто море ласковым прибоем.
В тополиные ладони солнце село,
Улыбнувшись ясно нам с тобою.

Не спешило солнце с нами расставаться,
Предвкушая тайное веселье.
В вышине теперь его меньшие братцы
Расшивают скатерть канителью.

Постелю ее на стол, поставлю чашки,
Положу варенье нам на блюдца.
Позавидовав ленивой неге нашей,
Тихо к окнам тучи подберутся.

Мы с тобою ни на миг не заскучаем,
С головой укрывшись светлой тенью.
Будет пахнуть теплым дождиком и чаем
И немного сливовым вареньем.

Потемнело, загустело, засливело,
И вот вот последний луч потухнет...
Все земные и небесные пределы
Не заменят чай на нашей кухне!

Я иду по улицам своим
Самыми любимыми путями.
Облака тревожные, как дым,
Розовеют в небе над домами.

Блещут окна на закате дня,
инно блещут праздничные флаги.
А в пустом кармане у меня
Лишь обрывок рисовой бумаги.

Безалаберный месяц апрель
Обманул и доволен обманом.
Так давно замолчала капель,
Но опять холода, как ни странно.

Все равно, я же знаю - весна.
Дрозд поет и деревья в сережках.
Предвкушением лета полна
На окне лиричная кошка.

Нас на волю отпустят пальто
Скоро-скоро. РазъЯснилось вроде.
Подари мне цветов! А не то...
Я сама их куплю в переходе!

Мокрый ветер и нежен и жаден,
Неуемен, слегка озабочен.
Тучи строит он, как на параде,
Возле первой пролески хлопочет.

Вон помчался, веселый и хлесткий,
Ошарашивать лужи до дрожи...
И подергал меня за прическу,
На тебя мимолетно похожий.